Структурная социология может быть рассмотрена как результат применения к обществу принципов структурной лингвистики (Ф. де Соссюр (1857—1913), Р.Якобсон (1896--1982), Н.Трубецкой (1890--1938) и т.д.). Структурные лингвисты выделяли два основных уровня: 1) структурный и неизменный (синхронический), потенциальный – это уровень языка (la langue – фр.) и 2) переменный, развертывающийся во времени и необратимой логической последовательности – это уровень речи, дискурса (la parole, le discours – фр.).

Язык парадигмален – он диктует морфологию речи, правила высказывания, возможности постановки различных лексических единиц, предопределяет сопряжение членов и их порядки. На одном и том же языке можно произнести бесконечное количество речей, которые будут использовать конечное количество базовых элементов.

Уровень дискурса – это уровень синтагмы. Синтагма имеет всегда конкретные члены, выбранные из вариантов, содержащихся в языке, и располагает их в строго определенном логическом порядке. Дискурс получает смысл, только исходя из его соотношения с языком. Дискурс всегда актуален, а язык – потенциален.

Язык дает о себе знать только тогда, когда на нем начинают говорить (читать, общаться), но вместе с тем он существует независимо от речи (письма, общения) и никогда не выступает в этом процессе прямо.

«Социология русского общества» представляет собой первую попытку применения структурной социологии к исследованию русского общества. Она продолжает собой развитие основных тем, рассматриваемых в «Социологии воображения», и может выступать иллюстрацией приложения изложенных там методологических принципов и процедур. В этом качестве ее можно считать продолжением учебного пособия «Социология воображения», вторым томом.

Данная монография написана на основании спекурса «Социология русского общества», впервые прочитанного автором на социологическом факультете МГУ им. М.В.Ломонсова в 2008 – 2009 годах для студентов 5-го курса. Этот спецкурс выделился из спецкурса «Структурная социология (социология воображения)» и представлял собой его вторую часть. Поэтому обе книги представляют собой  тематическое и методологическое единство, хотя предмет исследования существенно сужается – до границ собственно русского общества.